25 октября в Государственном концертном зале имени А.М. Каца впервые прозвучала Четвертая симфония «Майская» Алемдара Караманова. Новосибирским академическим симфоническим оркестром продирижировал Михаил Грановский.
Алемдар Караманов (1934-2007) — композитор, обладавший «большим стилем», узнаваемостью своей музыки, работавший практически во всех основных музыкальных жанрах, «чудо-ребенок», «глава консерваторских модернистов», создатель религиозного типа симфоний, «аутсайдер советской музыки», «великое неизвестное», автор немалого количества незавершённых сочинений, и ещё большего — завершённых, но до сих пор не исполненных, «симферопольский отшельник»… Таков Алемдар Караманов в разных своих ипостасях. Сам же он говорил так: «Я — человек, у которого не будет последователей. Никто не сможет прямо воспользоваться моими средствами. Потому что в моей музыке живёт полнота космического восприятия: звезды, планеты, разряженный воздух. Она далека от того, к чему стремится сегодняшняя музыка — сделать себя комфортной, отвечающей человеческим запросам, создать как бы собственную цивилизацию. В моей музыке звучит открытый космос».
Большая часть творческой жизни Караманова прошла в условиях непризнанности и неисполняемости его музыки, что, безусловно, отложило отпечаток на индивидуальный мир композиторского творчества. Сегодня эта ситуация изменена почти полностью: музыку Караманова исполняют крупнейшие музыканты, включают в программы конкурсных и концертных выступлений, изучают в учебных заведениях всех уровней, анализируют, исследуют. В последние годы открываются все новые и новые архивные материалы, которые позволяют уточнить количество сочинений, созданных Карамановым, изучить эскизы и наброски незавершенных произведений, его литературные тексты, либретто нескольких опер, многочисленные дневниковые записи.
Мыслитель, музыкант философского склада ума, Караманов всегда сторонился официальных направлений, господствующих в академических кругах. Одним из первых в СССР, будучи аспирантом Московской консерватории (1962–1964), он стал создавать авангардные сочинения, экспериментировать с музыкальной техникой, жанрами, приёмами исполнения, поисками новых звучаний и впоследствии отказался от авангарда в пользу тональности, традиционности и умеренности. Это позволило вернуться к крупному симфоническому жанру и создать новый тип симфонии – религиозной, основанной на программном замысле, разворачивающем глубокие религиозно-философские концепции и, в то же время, закрепило за композитором образ одного из самых свободолюбивых, бескомпромиссных, непокорных, не вписывающихся в общепринятые нормы и стандарты. Всё это, однако, не было желанием эпатировать и привлекать к себе внимание, а проистекало из внутренних потребностей духа, ищущего и стремящегося к глубоким постижениям.
Четвертая симфония Караманова, созданная в 1956 году, на рубеже начала нового периода в истории советской музыки, в очередной раз продемонстрировала не только ярчайшее дарование автора, впоследствии ставшего крупнейшим отечественным симфонистом (написавшим 24 симфонии), но и ярко, самозабвенно отразила общую атмосферу надежд на свободу, мощный заряд творческой энергии, расширение духовной жизни периода «оттепели».
Творчество Караманова данного этапа, по сути, еще ученического, студенческого (годы обучения в Московской консерватории 1953-1958) довольно быстро показало его особое внимание к симфоническому жанру, когда каждый год появлялось по симфонии, а иногда и по две. Что и случилось именно с Четвертой симфоний, которая буквально сразу последовала за крупным драматическим четырехчастным циклом Третьей.
С первых студенческих лет Караманов даже пугал своих наставников вызывающей интенсивностью творчества. С.С. Богатырев, у которого он учился в консерватории, иногда не успевал отслеживать количество появляющихся сочинений своего подопечного. Приблизительно к этому периоду времени принадлежит отзыв Д.Д. Шостаковича: «Караманов – интересный и оригинальный талант, своеобразие которого невозможно не заметить даже в студенческих работах».
Четвертая симфония «Майская», написанная 22-летним композитором, в основном, под влиянием радостного восприятия жизни, лирических откровений, проникнута мощной энергией задора и бурного темперамента.
В ней шесть частей, некоторые из которых имеют программные названия:
1. Утро, 2. Песня, 3. Скерцо, 4. Пасмурный день, 5. Интерлюдия, 6. Финал.
Караманов рассматривал Четвертую симфонию, как связанную сюитную композицию, где каждая часть раскрывает ту или иную грань эмоционального состояния, непосредственного и яркого. В ней практически нет места драматическим коллизиям и переживаниям, они растворены в природе, в шуме города, в принятии окружающего мира. Лишь изредка «сгущенные краски» («Пасмурный день») предвещают трагическое, но остаются только как предвестники. Первая часть — «Утро» — по словам композитора, рисует пробуждение большого города, постепенно превращающееся в мощный поток жизни и энергии ритма. Контрастом звучит вторая часть «Песня», с наивной мелодией, которая полна очарования. Третья часть, «Скерцо», по настроению близка атмосфере «Утра», но привносит в нее танцевальное начало. «Пасмурный день» — следующая часть симфонии — пронизана остинатной формулой, на которую наложены сменяющие друг друга реплики деревянных и медных духовых. Здесь много звукоподражательности, например, завывающему ветру, рождающие явные ассоциации с гнетущей, унылой погодой. После небольшой Интерлюдии, Финал врывается в цикл призывными сигналами, перерастающими в торжествующую стихию мощной динамики.
Это время поисков Караманова пока еще не нового музыкального языка, и не технических экспериментов авангарда (они наступят у него немного позже, в начале 60-х и выведут его в число ярких новаторов, закрепив за ним «титул» главы консерваторских модернистов), а собственных индивидуальных интонационных, гармонических, фактурных и композиционных приемов. Так постепенно складывались идиомы музыкального стиля композитора: любовь к «пышным», нарядным гармониям, лирически вдохновенным гибким мелодиям, многослойной фактуре, так называемой «прозрачной массивности», свободе структуры, особой ритмической прихотливости и, одновременно, упругости, импровизационности, изобразительной характерности. Караманов, таким образом, уже в этой ранней симфонии нашел свой «образ музыки». Четвертая симфония «Майская», находясь между двумя монументальными опусами: Третьей симфонией (1956) и Пятой – Драматорией (1957), написанной по поэме В. Маяковского «В.И. Ленин», представляется как «глоток свежего воздуха» и обращение к любимым с детства образам природы. Этот период творчества Караманов не случайно называл «классическим», с опорой на традиции отечественной композиторской школы.
Четвертая симфония «Майская», наконец, нашла доступ к слушателю благодаря дирижеру Михаилу Грановскому и Новосибирскому академическому симфоническому оркестру.
Михаил Грановский - дирижер со своим особенным почерком. Достойный ученик таких корифеев отечественной дирижерской школы, как Б.Тевлин и Г.Рождественский, Грановский уделяет немалое внимание «воскрешению» из забвения многих партитур, являющихся подлинным достоянием отечественной музыки. В истории российского дирижерского искусства, несомненно, останутся его исполнения сочинений Н. Мясковского, Г. Свиридова, В. Шебалина, М. Вайнберга, Н. Голованова, А. Шнитке, Э.Денисова, Б.Чайковского, А.Локшина, В. Кикты, Д. Смирнова, Л. Клиничева, К. Лакина, молодых авторов: А. Чернакова, О. Бердниковой, Д. Бородаева и многих других. Большинство премьер дирижер осуществил, возглавляя Томский академический симфонический оркестр (2018-2022). С Новосибирским академическим симфоническим оркестром Михаил Григорьевич сотрудничает с 2009 года. Именно площадка Новосибирской филармонии стала местом, где он смог реализовать неординарные «креативные» программы, требующие особой исполнительской энергии и воли. Программа концерта 25 октября включала помимо симфонии Караманова еще два сочинения: Первый скрипичный концерт С. Прокофьева (солистка Мария Баева-Кузнецова) и Сюиту из балета «Эскизы» А. Шнитке, составленную Михаилом Грановским.
Дирижер говорит о том, что вынашивал идею исполнения музыки Караманова несколько лет, искал возможность ее исполнения.
Из беседы с Михаилом Грановским после премьеры:
Как Вы впервые познакомились с музыкой Алемдара Караманова?
Впервые интерес к творчеству Алемдара Сабитовича Караманова у меня возник сравнительно недавно. Два с половиной года назад главный дирижер Саратовского театра оперы и балета Юрий Леонидович Кочнев пригласил меня для участия в Собиновском музыкальном фестивале. И когда я уезжал, он подарил мне свой диск с записью всего цикла «Совершишася», состоящего из десяти симфоний композитора. Затем я всё больше стал интересоваться творчеством Караманова, открыл для себя потрясающие «Реквием», «Stabat Mater», другие симфонии.
Почему выбор остановился именно на Четвертой симфонии Караманова?
Я загорелся идеей исполнения сочинений Караманова и вскоре познакомился с музыковедом и исследователем Еленой Викторовной Клочковой, доцентом Академии имени Маймонида и директором Центра современного искусства имени Караманова, благодаря которой в нашей стране возрождается интерес и происходит узнавание этого уникального композитора. Именно она предложила мне исполнить Четвертую симфонию «Майскую», которая до этого никогда не исполнялась.
Что Вам показалось самым необычным, примечательным в партитуре этой симфонии?
Необычным в партитуре симфонии показалось, прежде всего, её строение, близкое к сюите — шесть частей, каждая из которых имеет свое название: Утро, Песня, Скерцо, Пасмурный день, Интерлюдия и Финал. Необычным оказался и состав оркестра, в котором присутствуют три саксофона. Примечательной показалась разряженная фактура, умелое использование сольных, групповых и туттийных эпизодов, которые вместе работают на тот или иной музыкальный образ, настроение и замысел в каждой части. Ещё хотел бы отметить необычность декламационных монологов английского рожка и тромбона в Интерлюдии. Будто бы глубоко личностное, но зашифрованное высказывание-послание, молитва….
Современна ли сейчас симфония Караманова, написанная в 1956 году и как она была воспринята оркестром и публикой?
В следующем году симфонии исполнится 70 лет со дня написания, а она звучит сегодня абсолютно современно, собственно, как и вся хорошая/талантливая симфоническая музыка, написанная когда-либо. Поэтому оркестром и публикой она воспринимается с большим интересом, слушается на одном дыхании, несмотря на видимую разрозненность частей. Слишком выпуклые и разные образы нарисовал композитор в этом сочинении. В 22 года он прекрасно владел искусством оркестровки, техникой смешивания тембров и лаконичностью формы, а вторая часть «Песня», на мой взгляд, по красоте мелодии и гармонии звучит как настоящее откровение, ниспосланное композитору свыше.
Какие сочинения Караманова Вам хотелось бы еще исполнить?
Моя мечта: исполнить его «Реквием», «Stabat Mater», Третий концерт для фортепиано с оркестром «Ave Maria», более поздние симфонии.
Мировая премьера Четвертой симфонии 25 октября, в Новосибирске, продирижированной Михаилом Грановским, не только внесла значительную лепту в пропаганду творчества Алемдара Караманова, восполнила недостаток исполнения его ранних опусов, во всей полноте раскрыла неудержимость и магнетизм молодого таланта. Алемдар по-турецки означает «несущий впереди знамя». Всю свою жизнь он «нес впереди» знамя освященной Богом музыки: «Я искал Бога и нашел Его. Действительно нашел – в своей музыке». В этом высказывании надо видеть не желание возвеличить собственное Я, а страстное стремление постигнуть загадку космологических тайн Вселенной.
Елена Клочкова
Фото с концерта 25 октября 2025 г. в Новосибирске Михаила Афанасьева
|
